Диверсант [HL] - Юрий Корчевский

— Что, правда?

— Тут уж не до шуток. Ты ручей видел?

— Видел.

— По нему шёл?

— Нет, просто на другой берег перебрался.

— Плохо. Немцы могут по твоим следам прийти.

— Не могут. Я задолго до места крушения спрыгнул.

Саша поразмышлял. Похоже — он перестраховывается, в словах Ивана есть разумное зерно.

— Тогда давай спать. Только вот что: в караулке обоим спать опасно — могут тёпленькими взять. А выспаться надо. Идём на склад, заберёмся на чердак. Там сухо, тепло, мы ещё и матрасы постелим.

— Согласен, — отозвался Иван.

По внутренней лестнице они втащили на чердак матрасы и улеглись у слухового окна. В случае чего — всё видно будет. В торцах ещё и дверцы есть — как запасные выходы.

Однако ночь прошла спокойно. Иван спал сном младенца, и взорвись рядом граната — сомнительно, что он проснулся бы.

Саша же просыпался несколько раз, прислушивался. Своих близко нет, немцы ночью не пойдут. Самые опасные дни будут завтра и послезавтра. Собаки хорошо берут свежий след, пускать их в погоню через два дня будет бесполезно. Потому Саша и опасался.

Однако и первый, и второй день после крушения прошли спокойно — как на отдыхе. Они отъедались и отсыпались, но бдительности не теряли, караул несли по очереди.

— Ты, Ваня, как лай собачий услышишь вдалеке — сразу ко мне. Деревенской собачонке в лесу делать нечего. Если лают, значит — по наши души идут.

— Понял, Алексей.

То, чего опасался Александр, случилось на третий день. Он уже было совсем успокоился — какие собаки, когда след выветрился. Однако он уловил далёкие голоса и треск веток. Шла большая группа людей.

— Ваня, бегом за мной!

— Да я…

— Бегом! — рявкнул Саша. — Кажись, дождались мы на свою голову.

Они помчались между деревьями, удаляясь от голосов. Пересекли поляну. Саша остановился.

— Погодь-ка!

Он взобрался на дерево, но только до середины. Если выше, ветки раскачиваться будут, и внимательный наблюдатель засечёт.

Ждать пришлось недолго. Через четверть часа из лесу вышли немцы. Много, цепью. Разъярённые и разозлённые убийствами на разъезде, захватом паровоза и последующим крушением, они устроили облаву, прочёсывая лес, как гребёнкой.

Саша сплюнул от досады. Накрылась их база, их продовольственный склад.

— Алексей! Алексей Митрофанович! Немцы!

— Тише ты! Сам вижу!

Немецкой пехоты было много — рота, как не больше. Шли цепью, солдат от солдата метрах в десяти, как сетью захватывая ширину метров в пятьсот. «Надо уходить в сторону и подальше, — подумал Саша, — с двумя винтовками нечего и думать затевать бой». Он сполз с дерева.

— Пошли влево, подальше от железной дороги.

Они побежали по лесу, потом перешли на быстрый шаг. Свернули к опушке, и Саша выглянул из-за дерева.

Немцы уже пересекли поляну. Двигались они не спеша. Но хуже было другое. Справа, со стороны поля приближались грузовики с солдатами. «Машин около десятка, и в каждой — не менее двенадцати-пятнадцати человек, — быстро прикинул Саша. — Кажись, мы крепко вляпались».

— Иван, тут тоже немцы! Бегом за мной!

Саша побежал, петляя между деревьями. Он хотел углубиться в лес, опережая цепь облавы. Может, повезёт, и им удастся уйти в сторону, ускользнуть от немцев.

Вдали послышались одиночные выстрелы. Что за ерунда? Немецкая цепь осталась позади, грузовики с пехотой — слева, и они ещё выгружаются. Тогда что происходит впереди?

С бега они перешли на шаг.

Застрекотала сорока.

— У, проклятая! — погрозил ей пулемётом Иван. — Выдаст ведь!

Деревья стали редеть, появились заросли малины. Лес заканчивался — он оказался не так велик. А на поле стояли грузовики, возле которых выстраивались шеренгой гитлеровские солдаты.

Немцы взяли лес в кольцо. Сзади идёт цепь, слева уже выгрузились солдаты — тоже пойдут цепью, и впереди немцы. Кольцо получилось, удавка смертельная.

Решение необходимо принимать безотлагательно — всякое промедление было смерти подобно. Что делать?

Можно было бы рвануть вправо, к железной дороге, но Саша предполагал, что и там стоят пехотинцы. Быстро и грамотно немцы окружили лес, и ни одна живая душа незамеченной из него не вырвется.

— Всё, Ваня, добегались мы с тобой! Со всех сторон немцы.

— Я сдаваться не буду! — решительно заявил Кузьмичёв. — У меня полный подсумок патронов!

— Их много, Ваня! И у них автоматы. Долго не продержимся.

— Ты уже успел повоевать, а я ещё ни одного немца не убил, — как-то совсем по-детски заявил Иван.

— Вырваться бы из кольца — ещё успеешь повоевать.

Но в голову пока ничего умного не приходило. Между тем по команде офицера солдаты рассыпались цепью и двинулись к лесу. В том, что это офицер, Саша не сомневался — на нём была фуражка с высокой тульей. На солдатах же — стальные шлемы на головах.

Придётся пострелять! Немцы залягут, а Саша и Иван получат немного времени — может, найдётся решение.

— Тогда выбирай позицию и готовься.

Саша лёг за кочку и положил на неё трофейный маузер. В обойме — всего пять патронов, и надо их потратить с пользой. Правда, есть ещё пистолет, но это на крайний случай, для ближнего боя. Был бы хоть армейский парабеллум, а то «Вальтер-РР», больше для полиции подходит, потому как слабоват для боя.

Саша передёрнул затвор, нашёл взглядом офицера, прицелился и нажал спуск. Бах! Офицер неловко взмахнул руками и упал навзничь.

Рядом громыхнула винтовка Ивана, и ещё один немец упал. Остальные солдаты моментально залегли.

— Алексей, ты видел, как я его?! — не удержался, чтобы не похвастаться Иван.

— Молодец! Только в следующий раз постарайся стрелять по офицерам, капралам и пулемётчикам.

— Понял!

— И патроны попусту не жги — не в тире.

Сашу беспокоила цепь, приближающаяся сзади — они попали между молотом и наковальней.

Неожиданно сзади раздался треск автоматов: басовитые, с медленным темпом стрельбы — немецкие МР-40, и частые, звонкие, явно наши — ППД или ППШ.

— Ваня, мы не одни в лесу в капкан попали! Слышишь стрельбу?

Поскольку со стороны Ивана и Саши выстрелов больше не было, немцы снова поднялись и зашагали к лесу.

Саша высматривал в цепи тех, кто командует. Обычно это были капралы или фельдфебели — вроде наших сержантов и старшин. Ага, вот один руками размахивает, явно поторапливая солдат! Саша тщательно прицелился и выстрелил.

Немцы залегли и ударили из автоматов по лесу. Пули били по деревьям, ломали ветки, сбивали листья. Огонь был плотным, и Саша опустил голову за кочку. Известное дело, пуля — дура. Хуже другое — в магазине его винтовки оставалось три патрона, а никаких мыслей по поводу того, как выбраться отсюда живыми, не было.

А сзади разгорался нешуточный бой. Кроме автоматов стал бить пулемёт, по звуку — наш, пехотный «Дегтярёв». Экономно пулемётчик бьёт: очередь из трёх-четырёх патронов, потом — пауза, и снова короткая очередь. «Патроны экономит, бьёт выборочно», — вслушивался Саша.

Немцы снова поднялись в атаку.

Саша прицелился и выстрелил, отметив про себя, что немец упал. Передёрнув затвор, он выстрелил ещё раз — снова попадание. Справа, почти без пауз стрелял Иван. Пять выстрелов, пауза для перезарядки магазина, опять пять выстрелов, и опять пауза… «Эх, Ваня, тщательнее целиться надо!»

Саша прицелился. Выстрел! И последний патрон не пропал даром.

Потеряв убитыми или ранеными около десятка человек, немцы не выдержали и, оценивая ситуацию, прекратили огонь.

Саша решил, что надо воспользоваться передышкой. Он отполз назад, окликнул Ивана.

— Ваня, отползай назад, уходить надо!

Иван неловко попятился назад, волоча винтовку за ремень. Саша свой трофейный маузер так и оставил на кочке: всё равно патронов нет — зачем железяку зря таскать?

Они отползли в лес и поднялись. Немцы обложили лесок со всех сторон — как флажками на волчьей охоте. Пожалуй, надо искать тех, кто ведёт бой. Раз стреляют, значит — живы. Наверняка окруженцы, коих облава случайно застала. С ними будет шанс прорваться.

Они побежали между деревьями на звуки выстрелов. Вдруг бабахнул выстрел, пуля сорвала с дерева кусок коры.

— Эй, мы свои, русские! — в отчаянии закричал Саша.

— Выходи с поднятыми руками!

Это несложно. Правда, Иван винтовку на землю не положил — перекинул ремень через плечо.

— Красноармеец Терёхин! — крикнул Саша, поднимая на ходу руки.

— Красноармеец Кузьмичёв! — это уже Иван.

Они вышли на голос и остановились, увидев перед собой бойца в форме рядового Красной Армии. Однако вместе с ним на Ивана и Александра в упор смотрел чёрный глаз трёхлинейки.

— Да свои мы, свои! Немцы нас прижали с южной стороны, слышим — здесь стреляют. Стало быть, наши! — попытался оправдаться Саша.